Прожил еще я четверть века…



Когда в пути я, далеко от дома,
Иду один, в душевной пустоте,
Как странен вид пустого водоема,
Верб, опрокинутых в воде.

Чуть дунет — все дрожит и тает
И в черной тайне илистого дна
Причудливо приобретает
Вид полуяви-полусна.

И там, в видениях убогих
Мои друзья… Их в толще дней
Не отличить, увы, от многих,
Кто встретился в судьбе моей.

В былом святое от кощунства
Не отличить, увы, уже,
Как сплав покоя и безумства
Не разделить в моей душе.


* * *


Уснешь — и вдруг во сне проснешься,
Во сне увидишь ужас бытия,
Увиденному ужаснешься
И вновь проснешься ото сна.

И голову рукой сжимая,
И потирая у виска,
Поймешь внезапно: ад от рая
Не отличить, как явь от сна.


***


… И состав прогремел. На пустынном перроне
Пес бездомный из лужи лакал и лакал,
И летела луна, и фонарь в чахлой кроне
Ветру в такт то и дело дребезжал и мигал.

На мгновенье все стихло, пронзительным криком,
Женским — взрезалась вдруг до небес тишина…
И опять над землей всепрощающим ликом,
Женским ликом скользила бесшумно луна.